Музпоток

Не пойму до сих пор, что в тебе разглядела, Что такого нашла, что в тебе привлекло? С виду вроде обычный, только кровь закипела, Когда встретились взглядом, как огнем вдруг прожгло. Не приметный такой - не красавчик, не «мачо», Молча смотришь при встрече, ты не красноречив. Для меня ты, наверно, как и все, просто мальчик, Без понтов, очень скромный, вижу, что не спесив. Не пойму, для чего снова жизнь меня сводит С твоим взглядом, опять этих глаз бирюза... И как будто ничто о тебе не тревожит, Но лишь стоит взглянуть невзначай мне в глаза - Словно душу стрелой мне насквозь пробивает, Если ты ко мне близко — что-то тянет к тебе. Для чего это мне, сердце медленно тает, И зачем появился у меня ты в судьбе? Может не по тебе я бывает скучаю, Может просто устала душа без любви, Все возможно. Себе эту слабость прощаю. Только взглядом своим ты меня не зови. © Copyright: Юлия Трунова

Музыка Елена Зарипов Стихи Светлана Канеева Аранжировка Сергей Беляев Исполнение Елена Зарипова

Осеннее небо бессовестно синее Бессовестно яркое солнце на нём И золотом листья всю землю усыпали И лужицы где-то подернулись льдом Зима, тихим шагом, крадётся всё ближе Дни стали короче, а ночи длинны На улице к вечеру все звуки тише Прохожие реже, но громче шаги А это не повод унынью и грусти Пусть даже листва уж совсем опадёт Осеннее солнце бессовестно светит И Жизнь бесконечна! Хоть время идёт Природы закат нам готовит сюрпризы Казалось бы, скоро зима и покой Осеннее солце такое бестыжее И Осень у Жизни возьму Я с лихвой

Я бабушку, увы, не расспросила О появленье ранней седины. Я знаю, было ей невыносимо Смотреть кино про ужасы войны. Я не спросила, как однополчане От бомбы разрывались на куски, О ранах моей бабушки в начале Войны и ампутации ноги. Ей в госпитале не хватало мамы, Бинтов и отоспавшихся врачей. Лучи от солнца согревали раны Солдат, вчера доставленных с полей. Я в восемнадцать принца ожидала, А бабушка от армии побед… Я у неё сейчас бы всё узнала, Но бабушки уже три года нет.

Отважным воином и сильным В полку артиллерийском слыл Мой славный прадед, Пётр Василич, Что в сором третьем ранен был. В груди – осколок от снаряда, То от фашистов едкий след. И видел прадед муки ада Здесь на земле, где ада нет. Он помнил: осень. Переправа, Красноармейцев на плотах. Фашистских ястребов расправа Над изможденными в бинтах. Вода Днепра в ночи алела, И был разрушен плот легко, И рана у бойца болела, А до спасенья далеко. Днепра хлебая воду, прадед Без сил до берега доплыл. Он одержал победу. Жадно Он за друзей погибших жил.

Получил приказ безбожный Финский офицер: Церковь поразить бомбёжкой. Но увидев цель, Красотой шедевра зодчих Восхитился фин. Бомбы выбросил налётчик В глубину пучин. Он стремление к полёту Церкви оценил. Сам летать на самолете В свод небес любил. Фин сражённым оказался, В облака вскружив. Пленником пилот остался Острова Кижи.

В Челябинске пил чай старик, Жевал зефир. И вдруг упал метеорит! Вещал эфир. Слегка задело старика Взрывной волной. Кровит худющая рука, Но дед живой. Волна случившихся невзгод Так велика: Врождённый сердца есть порок У старика. Был Сталинград, панкреатит И смерть жены. И вот шальной метеорит С небес страны. Огромен вес и габарит, Но повезло. «Да чтоб его! сказал старик, Зефир снесло!»

Любуюсь красотой полей, У них особенный наряд. Я тороплюсь на юбилей Двадцать второго декабря. И вспоминаю белизну Халата бабушки моей, Его рукою я коснусь, В ответ услышав: «Не болей!» И станет легче на душе От ощущения тепла. Я знаю: в детском мираже Тепло мне бабушка несла. И никакой заморский риф, Карибов утренняя мгла, Мне не заменят первый гриб, Который в детстве я нашла. Мне не заменит островок С прекрасным именем Хай Нань Картошки нашей боровок И жар поназыревских бань. И аромата пирогов, Где дом заботою пропах, Поленницу сыпучих дров И молока вкус на губах. Как экзотический Бангкок Спугнул своею новизной, Так нити всех моих дорог Легли родною стороной. Лелея детства белизну, Уже который год подряд Халата бабушки коснусь Двадцать второго декабря.