После взлёта, через несколько минут расстегнуть ремни позволит стюардесса. И лишённые надёжности и веса, все земные аргументы поплывут. Всё, что сковывало нас витками пут, всё, что там, внизу, казалось нам обузой, - всё отхлынуло с волною перегрузок после взлёта, через несколько минут. После взлёта, через несколько минут принимаются разумные решенья, и прощенье под угрозою крушенья виноватые, конечно, обретут. Невиновные, над кем вершился суд, возвратят себе былую непорочность – справедливость проверяется на прочность после взлёта, через несколько минут. После взлёта, через несколько минут свысока глядишь на многие проблемы. Просто в этой жизни – все на корабле мы и не можем знать, когда нас за борт пнут. Как у снайпера, приобретают тут меткость мысли: что ни выстрел, то – в десятке! Что ж, начнём тогда готовиться к посадке после взлёта, через несколько минут. 15 октября 1989 г. – 13 августа 2000 г.

Пусть я не исполню ничего из того, что было мной обещано, что легко поверившая женщина приняла из щедрых уст моих, и, склонив усталое чело мне на грудь измученно, излеченно, милая, доверчивая женщина засыпала сразу за двоих. Пусть она очнётся от моих колыбельных песен уверения, а от их былого оперения – лишь клочки да тополиный пух. И певец испуганно затих: он зарылся в занятость и рвение, он закрыл себя на ключ терпения, осторожно нем и мудро глух. Даже если больно режут слух юности пустые обещания, двух сердец на грани одичания для неё сомнителен пример. Нет любви без верующих слуг, без неисполнимо обещающих и неисправимо ожидающих счастья наступающих примет!

Кто-то к жизни меня возвращает упрямо. Я бессилен и слаб, как зерно в колоске. Открываю глаза: это мама, конечно же, мама вытирает мне кровь на виске. Враг на этих холмах продержался недолго. Наши где-то уже далеко впереди. Ты не бойся, родная, не бойся шального осколка, рядом с сыном своим посиди. Как хочу я к тебе после долгой разлуки прикоснуться, поверив, что не опоздал. Но не в силах поднять я свои непослушные руки, потому что смертельно устал. Где-то солнце восходит над крышами снова. Там живых голосов слышен праздничный гул. Только я не смогу ни единого вымолвить слова, потому что так крепко заснул. 1988 – 1990

* * * Что со мной ты сделала, зима? Серебрится иней на виске. Этакой беды, суди сама, не случалось, видимо, ни с кем. В чей бы дом меня ни занесло, где б я ни приткнулся на ночлег, от тепла гостеприимных слов всё никак не тает этот снег. Что со мной ты сделала, пурга? Как мне сердце бедное согреть? Буду стужу лютую ругать, буду всё заметней холодеть. От такой погоды, от тоски хоть напейся, хоть сойди с ума! Серебрятся инеем виски – что со мной ты сделала, зима? 1983 год

Памяти старого дома Озабоченно сутулясь В свете сумерек неясном Между двух знакомых улиц Старый дом ищу напрасно. Не иголка в стоге сена, Велика потеря – зданье! Но ищу родные стены, К сожаленью, с опозданьем. Как на стойке оловянной Клёны ветки держат хило. То ли снежная поляна, То ли свежая могила. Неужели помешал он? Здесь какая-то ошибка! Нет, конечно, обветшала Деревянная обшивка. Видно, крыша протекала. Промерзал он, вероятно. Дом снесён, и с ним немало Я теряю безвозвратно. Как легко привык терять я В вечном бегстве без оглядки! Но стоят его собратья, Уцелев в кирпичной кладке. На меня как на чужого Смотрят окнами своими. Приглядитесь, право-слово, - Здесь моё звучало имя! Здесь мальчишки вырастали, Доставая звёзды с неба. Здесь следы мои остались, Где-то здесь они, под снегом. Время дом за домом сносит, Время строит дом за домом. Никого оно не спросит В переулке незнакомом И в хозяйственной замашке Всё по-своему расставит: Утюгом многоэтажки Мой последний след раздавит. Озабоченно сутулюсь, Обжигаю спичкой палец, А дома вдоль старых улиц За спиною зашептались. Вот их окна замигали, Заструились мягким светом. Наконец меня узнали. Что ж, спасибо им за это!

Здравствуй, Омск! Словно в воды таинственных рек, где ещё не известны причалы, мы вошли в народившийся век и друг друга как будто бы вновь повстречали. Мы с тобою в упряжке одной, мы – как два очень близких судьбой человека. Я как другу скажу: «Здравствуй, город родной, город Омск двадцать первого века!» В жёстких графиках будней твоих я живу, словно маленький город. Если ношу делить на двоих, то усталость, я знаю, сломает не скоро. Будь всегда для меня родником благодарной слезы, что блеснёт из-под века. Здравствуй, старший мой брат, здравствуй, труженик-Омск, город Омск двадцать первого века! Май 2001 года