Это было недавно – всего вечность тому назад, Я ехал к тебе транзитом – видимо, из Эдема в Ад, Хотя не исключено, я ехал из Инферно в Рай, Так или этак, но блюзом застопорило трамвай. С кем глуп не бывал потом ⸻ с тобой был глуп, Чьих губ не касался б – касался твоих губ, Я шутил: повешусь, застрелюсь, отравлюсь, Но шутки мало приятны – и я написал блюз. Ты говорила, уходя, что, мол, не уйду – И я брал гитару тогда, шёл по бывшему льду; Ты говорила, возвращаясь, что, мол, не вернусь – И я вышел встретить тебя, а встретил блюз… А что было дальше – однако, не понял никто, И мы расстались, и я стал дедом Пихто, А ты стала русалкой в мире, где нет банкнот. Но мы в блюзе навек всего за пригоршню нот!..

Медленный фокстрот – Это странный шаг Брачующихся лис – В голове – вот так: «То ли 33, То ли 45, То ли 78. Время мчится вспять». Припев: И поёт зело, Щёлкает хитро, Набирает обороты Патефон «Зеро». В деревенских снах, В чудесах витрин Мы идём на помощь к вам В таинстве пружин. Мы плывём в огне, Мы в воде летим. Сквозь хронометров закон С музыкой спешим. Припев: И поёт зело, Щёлкает хитро, Набирает обороты Патефон «Зеро». В батискафе день, В дирижабле ночь, Полночь-полдень в дилижансе, Чтоб успеть точь-в-точь. В Гиперборее шторм, В Тартарии штиль… Космос будущий везём Сквозь созвездий пыль. Припев: И поёт зело, Щёлкает хитро, Набирает обороты Механизм «Зеро».

3. Кофейный сервиз «XVIII век» Фельдъегери бражные, Шпионки корсажные Везли кто куда бандероли. Медведи учёные, Плясуньи ядрёные Играли на ярмарках роли. Припев: Ой-ой, оё-ёй, о-ёё-ёёй, Ой-ой, оё-ёй, ох, ты. Боже ж мой! Куда дело движется? Пропишется ль ижица Быстрей, чем прочтётся газета? Сквозь старое-новое, Сквозь лёгко-тяжёлое Жизнь мчит на все стороны света. Зачем это песенка? И чья в небо лесенка? Кто глобус Готторпский вращает? Опять, как в Кунсткамере, На миг время замерло, Лишь Балтика флагом играет. За злыми туманами, За странными странами Стал конь продолжением воли. За шпилями-рострами, Где дым, сабли острые, Я мчал по бескрайнему полю…

Где все мысли в рейнвейне Уходящей войны, В той далёкой таверне Отгоравшей страны, Там, где гнутая вилка И тарелки с фигнёй, Где визгливая скрипка – Танцевали с тобой. Как зачем, так наверно… Как тогда, так сейчас… В той пошлейшей таверне, Где враздрызг контрабас Ярче пьяниц румянца Разгорался наш бред – Кроме нашего танца Ничего в мире нет… Где фальшивые ноты И дешёвый фокстрот, Там мы значили что-то. Остальное – не в счёт… Припев: Там сквозь груды развалин В край родной всё сильней Сердце мчится отчаянно На крылах журавлей. Сердце там знает что-то, Что аккорды таят, В диком ритме фокстрота, Где улыбка твоя…

В круженьи веков, государств, поколений Я странный поэт (в звуках я муэдзин, А в рифмах я странник иных измерений, А в ритмах гадатель по книге Ицзин). Ицзин нам предскажет, что вспять повторится Времён Карнавал, где мы с вами, друзья, Что ломберный веер раскроет нам лица, И веер никак изменить нам нельзя. В сказаньях крестьяне, актрисы крылаты, Учёные в шляпах монстрьозных идей. Их маскам завидуют маски дель арте, А цифрам с мастями – любой чародей. …Вновь Павла увидим (как нерв император), Курносый и хмурый танцует сюда, Где вспыхнет в магистре, муштрою объятом, Романтик с пробитою корочкой льда… Со шпагою Екатерину увидим, С Владимиром выпьем сварогова сна… Но стих мой ицзинит как Солнце в Тавриде, Он скажет: «Весна!» – и наступит Весна! Припев: «Ведь стихи, это, мой друг, карнавал!» - Мне в зеркале джокер сказал. - И когда зажгут фонари, Маски снимут твои козыри!» (Погляди, уж зажгли фонари, И все карты – твои козыри!»

Мусин раньше был гусаром, Острой саблей чики-бжик. Нынче дамам под гитару Валерьянно петь привык. Как с пейзанками, бывало, Он чебучил фортеля – Всё воспеть пора настала В эксцентричных тру-ля-ля!.. Припев: В перепонки-барабанки Проросли его усы, А в бутыли с валерьянкой Песен будущих часы. От Давыдова Дениса Отзыв был о них уже – Слишком… лавра-барбариса. Как… у Вольфа-Беранже.

Когда полночные запляшут фонари, А в голове обид растают пузыри, Ты отправляешься в таинственный полёт, А кто-то в сердце удивительно поёт. В кристаллах времени, что прятал антиквар, Несёт тебя в незримый край воздушный шар. Внизу обрывки отгорают топокарт, Вот псевдофиниш и цейтнот, а вот фальстарт. Припев: Воздушный шар летит. В корзине ты сидишь, В трубу его глядишь, рулём его рулишь. Шар мыслями обвит, он как метеорит. Куда же он летит? Куда?.. Ты – это четверо. Один ни враг, ни друг, Другой же монгольфьера смотрит каучук, А третий копит лет бессмысленный балласт, Четвёртый, сбросив груз, умом как пенопласт. Внизу траншеи, и воронки, и обрыв, Вот Перекоп, а вот брусиловский прорыв, И мирных буден мясорубка-карусель, И рифмы те, что не придумал менестрель. Ты видишь тех, с кем разминулся на земле, Кто заплутал когда-то и в добре, и в зле, Кто за собой не успевал сжигать мосты, И кто остался там навек, где блокпосты. Бросая шляпы вверх, весь мир кричит тебе Про дежавю и жамевю** в твоей судьбе… Повсюду взрывы, и цунами, и пожар, Но мчит тебя к себе стихами полный шар… Но если выгорит весь газ бутан-пропан В горелке бешеной, тогда, считай, пропал. А кто-то в куполе рогами в стенки бьёт, А кто-то песню шестикрылую поёт. …Когда полночные запляшут фонари, А в голове обид растают пузыри, Ты отправляешься в таинственный круиз, Пылает сердце и уже не хочет вниз… _____________________________________ ** (Фр.) Противоположность дежавю.

Через буераки, сквозь туман земли До царя казаки правду век везли. Господи, от смерти ты её спаси, Ведь рулетку черти крутят на Руси! Всем азартно стало, и рубились всласть. Белым генералам правда та не в масть. А душа летела сквозь свинец дождя, И плясало дело красного вождя. Но чертьё решило наши чудеса Закопать в могилу аж за пол-часа. Но под майским ливнем всем смертям назло Казаки в Берлине едут весело! Птицей промелькнули семь десятков лет, Снова скачут пули, и в крови рассвет. Новеньким фашистам старые клыки Лечат пулей быстрой наши казаки! Через буераки, сквозь туман земли Тыщу лет казаки правду нам везли. Господи, от смерти ты её спаси – Вновь рулетку черти крутят на Руси!

По-над Кубанью ветер-демон Свистел: «Тебя сквозь дым-огонь В каком году, в какой Вселенной, Куда стремил весёлый конь?» Кем был я раньше – я не знаю, Кем буду дальше – всё ль равно? Полночный ветер завывает, Вкрутясь в судьбы веретено. Визжит он: «Первую семью ты Забудешь в третьей ли легко?» И врёт, что мысли, фу-ты ну-ты, Летят не в цель, а в «молоко». Хрипит он: «А в сраженьях диких Вспомянешь ли ты мирный свет И отразишься ли ты в ликах Тех казаков, каких уж нет?» И, чтоб увидеть отраженье В реке, текущей в облака, Я посмотрел в её теченье, А там текла Кубань-река. Играл волною ветер-демон. И сквозь клубящийся огонь В любом году, в любой Вселенной Меня к Победе мчал мой конь…

С невестой вышел мезальянс – Не разложился сей пасьянс, Фортуны колесо крутил – И много дел наворотил. И тут он понял: – Бог не спас. Взял инструмент – и на Донбасс. И вот он там, где Норд и Вест Имеют трупный интерес. С интересантами тогда В квадрат "Д-7" пришла беда. Но обнадёжил командир: ˗ Себя спасёшь, спасая Мир. …Утюжат храмы с дальних мест… Огонь есть то, что чёрт не съест… Дым из больниц и школ валит Сильнее, чем душа болит… Квадрат он спас. Себя не смог. А в Новом Мире Бог помог, Сказав: – Что долго объяснять, Лети в квадрат "С-35". И он по звёздам держит путь И, встречных снов читая суть, Летит туда, где зло и гром, Сверкая огненным пером… Не зря он понял: – Бог не спас. Брал инструмент – и на Донбасс. Там был тогда, где Норд и Вест Имели трупный интерес…

Князь мчал в Орду по листве золотой, Вовсе не ведая, что он святой. Следом обрывки событий неслись, Он собирал их в единую мысль. Панцирь чешуйчатый и из пластин… Много доспехов он с детства носил. Знал, что молчанье сильней, чем слова, Пауза злей, чем топор-булава. Припев: Ты скажи-ответь, мой умнейший конь, Как нам хищных слов погасить огонь? Как нам Русь спасти, друг мой вороной? Что бы делал я, каб не ты со мной... Вот с полумаской сверкающий шлем, Но где луч солнца в чащобе проблем? Воину как с дипломатом дружить? Запад? Восток? Или новая жизнь? Ханский ярлык иль псов-рыцарей крест? Сколько войною сожжённых семейств? А над Невой и Чудским ветер лет Чудных историй и новых побед. Мчал из Орды он сквозь дум окоём С наиточнейшим воздушным копьём, Что так похоже на громоотвод − Молнии вражьи от нас отведёт. А в тьме вопросов тревожной весной Пел серафим над чащобой лесной Хвойный псалом. И сплелась наизусть С Северной Русью в нём Южная Русь…

В Блокаду грифоны, львы, сфинксы Что делали? Но где тут иксы? – «Они на бомбёжки, метели Сквозь доски укрытий смотрели» – Так скажут тайландцы, канадцы, Хоть кто. Только не ленинградцы. Скульптуры тогда воевали, Сердцами сердца согревая, В сраженьях с голодной бедою, В походах за невской водою, В окопных простых эпизодах И в стылых цехах на заводах. Превыше, чем аэростаты, Их мысли летали пернаты, Чтоб нам сквозь руины, бураны Светили их чудные страны. Их сны бросят тени на скатерть, И с ними мы связаны насмерть. Львы, сфинксы, грифоны… А вкратце – Мы с ними навек ленинградцы!