А на передовой всему свой срок, И мы богаты каждою минутой, Горит в окопе тихий костерок Даря нам перед боем чуть уюта. Костерок, костерок, ты согрей ее нежные руки, Где-то там, вдалеке, защити от нежданных невзгод. Костерок, костерок, мы в недолгой, надеюсь, разлуке, И подобной надеждой живет мой испытанный взвод. А на передовой так краток час, Мы в нем порой неделю проживаем. И с тихим костерком, чтоб не угас, Друг друга мы спасаем крепким чаем. Костерок, костерок, ты напомни ей кручи над Волгой, Мы воюем за право всегда видеть волжский восход. Костерок, костерок, мы в разлуке, надеюсь, недолгой, И подобной надеждой живет мой обстрелянный взвод. А на передовой день ото дня Свинцовая метель, конца не зная… Там где-то злая пуля ждет меня, Но прежде ты дождись меня, родная. Костерок, костерок, мне тебя ворошить не пристало, Пусть тебя берегут те, кому наш предвещан уход. Костерок, твоё пламя нам души от стужи спасало А тебя и меня уберег мой надежнейший взвод.

Руки. Руки твои как птицы. С них бы воды напиться. Вволю. В детстве. Руки. Руки как обереги, Ласковые ковчеги возле сердца. Выстрел, грань между мной и где-то Где наполняют светом, наконец-то. Мама, я словно был и не был, В этом огромном небе плыл навстречу… Мама, это судьба такая Русские, умирая, пишут вечность. Слезы. Слезы твои – дороги, Где повезло немногим, босоногим Братьям, тем, кто домой вернутся, И пусть их там дождутся, ради Бога… Мама. Непоправимо мало Отдал тебе, родная, за тревоги. Мама, я словно был и не был В этом огромном небе плыл навстречу… Мама, это судьба такая Русские, умирая, пишут вечность. Мама, я приберег гранаты. …Свидимся там, ребята...

Рассвет над сонной медленной рекой. Его едва заметный отголосок - Луч солнца над дымящейся водой. Еще не ярок он, еще не бросок, Еще он не способен пробудить Ни шороха, ни тени, ни движенья, И берегов изломанная нить В свое спокойно смотрит отраженье. Комар - и тот над ухом не звенит, Знать, каждой божьей твари - слишком рано. А воздух потихонечку пьянит Одной России свойственным дурманом. Доносит ветер мед донских степей С чуть слышною полынною горчинкой. Как грозен задремавший муравей Как линзой, увеличенный росинкой! Какое чудо - просто наблюдать Всю прелесть предрассветных откровений. Но начинаться дню нельзя не дать И чудо длится несколько мгновений. Мир нужно по-особому любить, Чтоб слышать звон росы и запах неба, Чтобы суметь в душе объединить И быль, и эту сказочную небыль.

Мы не ангелы, мы не мессии, святые – не мы, Бесполезно винить нас, что русские, пыл поумерьте. А мы жен наших любим в разгар этой всей кутерьмы, А они любят нас и прощают нам всё, кроме смерти. Они любят и ждут, пусть порой нет на пальце кольца, Уходящих в безвестность обыденно и молчаливо… Нам Донбасс то ли выжег, а то ли воссоздал сердца, Ну а разве бывает иначе с сердцами служивых… Мой луганский собрат и донецкий товарищ Как же вы незаслуженно долго терпели вдали, Где надежду и веру сжигало вам пламя пожарищ, Там, где русскую речь вы от бешеных псов сберегли. Край шахтерский. Берем его с кровью который уж раз, Шаг за шагом - бетонные доты, окопы, подвалы, Где с бандеровской нелюдью вместе - наемная мразь. К счастью, Градам и Смерчам смотреть в паспорта не пристало. Мы грешим, не умея врага по-библейски прощать, Но берем в плен сдающихся, раненных – тащим и лечим, Потому что мы – русские. Это такая печать – Защищать и беречь, в целом делая мир человечней. Мой луганский собрат и донецкий товарищ, Как же вы незаслуженно долго терпели вдали, Где утраты не вычеркнешь, где второй шанс не подаришь… Далеко от России, единственно нужной земли. И мы помним, Кавказ, кровоточа, стоял на краю, Мы недавно совсем заглянули в глаза этой бездне. А сегодня казак и чеченец в едином строю Очищают наш мир от заразной нацистской болезни. Да, мы – русские. Мы забираем не ваше - своё. Нас веками враги не смогли уронить на колени. Мы отплачем, отмолим… Почистим и смажем ружьё. С нами Бог и победа за нами, ни капли сомнений. Мой луганский собрат и донецкий товарищ… Есть Аллея, где ангелы в землю до срока легли - Скорбный символ того, что терпеньем судьбы не исправишь, Лучший стимул навеки закончить вот это «вдали» …