Музпоток

Медсестра Алёнкою звалась, И была красивой, молодою, В госпиталь военный понеслась Вместе с начинавшейся войною. Там подбадривала раненых солдат Вечною улыбкою сквозь слёзы, Господу шепча: «Не виноват, А на жизнь не важные прогнозы». Каждый мимолетно проходя, В память застревал уже навечно, Но клянуть не смела ни вождя, Ни дорогу эту на путь млечный. Ведь ромашки, за ушедших по весне, Их частичкой душ цветут полями, Чтобы солнцем на земле тебе и мне, Разогнать историю печали.

Промерзшая от холода в фуфайке рваной, От голода стояла чуть дыша, Дрожащею рукой едва держала плошку, Милостыню жалобно прося. Всего семь лет исполнилось малышке, Но тяготы войны коснулись всех, Уж год, как Ленинград стоит в блокаде, Год горя, смерти и безжалостных потех. Как гром средь неба ясного ворвался, В жизнь безмятежную счастливых горожан, Враг страшный, многочисленный, кровавый, Творящий зло, всеразрушающий тиран. Нет спасу жителям от горестной напасти, Зима и голод косят без разбору. И лишь молитва Матери дарует, Всем душам веру и бессмертную надежду. Худыми ножками поребрик отбивая, Малышка старческий на всех кидала взгляд, Мечтая о краюшке черненького хлеба, Не для себя, для младшеньких ребят. В сыром подвале, полурухнувшего дома, Сиротки прятались уже без счета дней, И лишь сестра для них была опорой, Отца и мать мальчишки созерцали в ней. Прошли года – уж больше полувека, На площадь вышел дряхлый старичок, Ему девчуха в новой гимнастёрке, В ладонь краюху черную кладет. И задрожали на висках морщины, Сползла улыбка с доброго лица, Сестрёнку храбрую вдруг вспомнил тот мужчина, И побежала по щеке слеза.