Музпоток

Ты просто помолчи со мною, мама, Про себя я знаю все давно. Прости, что на душе оставил шрамы Пойми, поверь, что мне не все равно! Обиды ядом отравляли душу, Когда-то не сумел простить отца, Но я тебе, как ты мне, очень нужен И обещал с тобою до конца! ### Бог назначает в семьи сыновей, Они не появляются случайно. И тысячи отцов и матерей Давно раскрыли эту тайну ### Да, с детства непослушный и упрямый, Ты знала: что кричи, что не кричи. Но ты прощала и жалела, мама, Старалась наказание смягчить. И воспитала сына ты мужчиной, И выделялся он из всех ребят И не нашел он быть другим причины И сын твой, мама, вскоре стал солдат! ### Бог назначает в семьи сыновей, Они не появляются случайно. И тысячи отцов и матерей Давно раскрыли эту тайну. ### И вот Отчизны зов, не удержаться. Откликнуться не может только трус И среди первых я ушел сражаться, И ты сказала: «Я тобой горжусь!» Я обещал тебе живым вернуться, Но так бывает, мама, не кричи… Жаль не могу к тебе я прикоснуться Сядь, мама, над могилой, помолчи! ### Бог назначает в семьи сыновей, Они не появляются случайно. И тысячи отцов и матерей Давно раскрыли эту тайну. ### Сыны Отчизны, вечная вам память! Храни бог и отцов, и матерей, Как жаль, что вам пришлось наш мир оставить Пусть даже ради Родины своей! Вы отдаете жизни не напрасно, На это больше тысячи причин. Не будем говорить о том, все ясно, Давайте вместе с мамой помолчим… ### Бог забирает лучших сыновей, Теперь я точно знаю. Благословляет их отцов и матерей. На это уповаю ### #FelixNezhelezny

Медсестра Алёнкою звалась, И была красивой, молодою, В госпиталь военный понеслась Вместе с начинавшейся войною. Там подбадривала раненых солдат Вечною улыбкою сквозь слёзы, Господу шепча: «Не виноват, А на жизнь не важные прогнозы». Каждый мимолетно проходя, В память застревал уже навечно, Но клянуть не смела ни вождя, Ни дорогу эту на путь млечный. Ведь ромашки, за ушедших по весне, Их частичкой душ цветут полями, Чтобы солнцем на земле тебе и мне, Разогнать историю печали.

Промерзшая от холода в фуфайке рваной, От голода стояла чуть дыша, Дрожащею рукой едва держала плошку, Милостыню жалобно прося. Всего семь лет исполнилось малышке, Но тяготы войны коснулись всех, Уж год, как Ленинград стоит в блокаде, Год горя, смерти и безжалостных потех. Как гром средь неба ясного ворвался, В жизнь безмятежную счастливых горожан, Враг страшный, многочисленный, кровавый, Творящий зло, всеразрушающий тиран. Нет спасу жителям от горестной напасти, Зима и голод косят без разбору. И лишь молитва Матери дарует, Всем душам веру и бессмертную надежду. Худыми ножками поребрик отбивая, Малышка старческий на всех кидала взгляд, Мечтая о краюшке черненького хлеба, Не для себя, для младшеньких ребят. В сыром подвале, полурухнувшего дома, Сиротки прятались уже без счета дней, И лишь сестра для них была опорой, Отца и мать мальчишки созерцали в ней. Прошли года – уж больше полувека, На площадь вышел дряхлый старичок, Ему девчуха в новой гимнастёрке, В ладонь краюху черную кладет. И задрожали на висках морщины, Сползла улыбка с доброго лица, Сестрёнку храбрую вдруг вспомнил тот мужчина, И побежала по щеке слеза.