А в том году нам ёлку из капрона Сам Санта-Клаус в море подарил. И было небо ёлкою огромной В гирляндах звёзд. И в дрейфе корабли. И океан – подставкой, снег – из пены, Игрушки – шар Луны, кораблик, мы. И альбатрос как Дед Мороз над бренным В картинке новогодней кутерьмы. И ты шутил: «Подайте ветку хвои И – к чёрту этот звёздный маскарад. Да это же не шторм, а – волком воет В чужое небо старенький корабль!». Любили нас и женщины и мили. Оберегали странный праздник наш Семь километров глубины под килем И небеса, распахнутые настежь. Океан позовёт. Океан своё возьмёт. Век один, жизни две. Одна отдана воде. Век один, а жизни две; на земле и на воде. Тот год ушёл. Пришли друзья другие. Нет кораблей. Лишь в небе след скользящий. Ты в океане бредишь ностальгией? Я – глажу пальчик ёлки настоящей. Зачем тебе капроновая, друг мой? И та, что в небе? Эту на, бери! Уплыл за полночь год сиюминутный. Идут. Идут по курсу корабли. Океан позовёт. Океан своё возьмёт. Век один, жизни—две. Если ходишь по воде.

Мы ещё встретимся – Я обещаю Вам, Девушка, светлая Необычайно. Где-то в Коломенском Дуб нами мечен, Где обнимались мы С вечностью трещин. Ваши царапочки Чёрным по ржавому… Любите Васечку? Ах, там исправлено… Страсти уходят. Было – и пусто. Дуб как свобода Нас не отпустит. Будут романы И камасутры, Рощи обманов, Но встреча – и утро. К дубу прижмёмся В оба охвата. Как мы дотягивались Друг к другу! Только сейчас нам Чего-то не хватит. …крошат кору Несомкнутые руки.

МАМА В ЧЕМОДАНЕ Моя мама в чемодане По заснеженной России Едет к папе на свиданье Пеплом в урночке красивой. Там, где моё детство Есть старенькое фото: Мама с папой вместе В будущее смотрят. А таможенник проверит: Опечатана ли урна? Зря ли спилены деревья Под чиновничии руны? Не наркотики иль мина? Не дадут ли часом дани? Он уходит с кислой миной: Моя мама в чемодане. А я маму возле папы Прикопаю и прилажу Пару крестиков над прахом С парой ангелов на стражу. Белым саваном земля ей Вся — от Питера до Керчи. Мама с папой рядом ляжет Как при жизни – и в посмертье. Будут, будут мама с папой Ныне и вовек и присно, Чтобы в следующей жизни Снова встретиться внезапно. Что-то свяжется спонтанно В чёрно-белое кино. В нём Серый пепел в чемодане, Белый саван за окном. ...На ладонях мокнет глина. Снег – небесная вода. Мама с папой до могилы. Мама с папой навсегда.

Постой! Ведь я, прикованный, один не вышагну из сентября и пепла. А выживу – жизнь без тебя нелепа. Не уходи! Я изобрёл дожди: они потушат огненное небо. ПРИПЕВ: Дожди-дожди-дожди по всей Земле. Ты подожди, или вернись однажды. До утомленья утоляя жажду, в огне заката улетим к звезде. Не улетай! Я в тяготе земной у осени с дождём и наговором стою, но не к скале – к листве прикован. Среди листвы останешься со мной? Ты улетаешь – прилетает ворон. Не оглянись: я в прошлом. Я – мираж; изгой богов, что проворонил мудрость. Но никому меня ты не отдашь, и никому - и никому, тс-с-с… Я не отдам последней из надежд. (Так думал я, желая опереться), но ты мне пожелала прометейства. Оно пульсирует во мне, пока ты здесь. А улетаешь – кто-то рвёт мне сердце! Припев.

Вновь ожил под ключицей Осколок роковой. У деда есть частица С последней мировой. Туда, где обелиски и венки, Уходит и уходит поколение. — Великие фронтовики – Кто с той войны принёс спасение. Им раны всё больнее по ночам. Война всё чаще рвётся в сновидения. Всё чаще обращаются к врачам. Спасителей спасите, ведь последние. Война для них не кончилась: Вослед она идёт. Во сне от боли корчился Мой дед, крича “Вперед!” И будет миг, когда в последний раз Поток потомков вспенится венками За кораблём последнего из вас, Всплывающим над головами, Над временем, над войнами, потерями, Над веком наглотавшимся крови, — Последний представитель поколения — Последний долгожитель-фронтовик. Он унесёт в посмертие Осколок роковой. А, может, и — спасение От новой мировой... Туда, где обелиски и венки Уходит поколение. – Великие Фронтовики. Последние.