У разбомбленного вокзала Едва сдержать я слезы мог Мне на прощанье мать сказала - Не убивай его, сынок. Он сам не мог пойти под пули С войной придти в родимый край Его наверно обманули И ты его не убивай. Я вспоминал как это было: И танков гусеничный лязг И гордую Саур-Могилу И в пыль разбитый Иловайск Как по жилым кварталам били И авиация, и Град И это делал вместе с ними Мой младший брат, мой младший брат Зачем так насмерть люди бьются? За что такой кромешный ад? И там на небе разберутся Когда-нибудь кто виноват. И кто из нас кого обидел, И есть ли глупости предел. И ранним утром я увидел Его в оптический прицел В тумане люди все похожи Не верил я своим глазам. И он меня увидел тоже И средний палец показал

Мой друг зовет меня в Непал, Где я ни разу не бывал, Я все никак не попаду В счастливый город Катманду. Там сверху звезды как алмазы, А где-то снизу скалолазы, А ниже горная река, И голубые облака. Друг пишет мне с небес лазурных: - Вы там живете неразумно, Вы там живете как в аду. Вот то ли дело в Катманду. Вы скоро лопнете от спеси И вас погубят деньги эти. Вы там без веры и любви Внизу совсем как муравьи. Он не похож на ненормального… Он здесь сдает квартиру в Марьино. А триста сорок дней в году Он проживает в Катманду. Здесь хочешь справа, хочешь слева «Ом Мане Падме Кум» forever. И среди множества молитв «Ом Мане Падме Кум» рулит. Когда он раньше жил в Гольяново, Его я часто видел пьяного. Он бросил эту ерунду И переехал в Катманду. Там иногда при свете лунном Красивый вид на Джомолунгму Зато и летом, и зимой Прекрасный вид на шар земной. Здесь у подножья Джомолунгмы Уже давно нет шибко умных. Здесь нравы строгие царят, И, говорят, матриархат. А я свою квартиру в Плющево Вот сдам кому-нибудь непьющему, Чтоб только было на еду Да и уеду в Катманду. Там сверху звезды как алмазы, А где-то снизу скалолазы, А ниже горная река, И голубые облака. Там иногда при свете лунном Красивый вид на Джомолунгму Зато и летом, и зимой Прекрасный вид на шар земной.

Со мной живет ученый кот, презрев обиды, Он знает, жизнь полна невзгод, он видел виды. Он знает жизнь ученый кот, не понаслышке, Что жизнь не сахар и не мед, не кошки-мышки. Он знает звук летящего полена, Он знает точно, где пустяк, а где проблема. И твердо верит: если светит в небе солнце, Проблема рано или поздно рассосется. Он унижаем был не раз потехи ради, И был два раза он туристами украден. Вот так живет он – два побега за плечами. А ухо драное не повод для печали. А если край совсем, и никуда не деться, То можно мордой о штанину потереться, Не претендуя ни на жалость, ни на милость, В расчете просто на людскую справедливость. И будет с высоты ему награда: На белом блюдечке предложат все, что надо. За добрый нрав его и ласковый характер, А, главным образом, за то, что не предатель. Он знает звук летящего полена, Он знает точно, где пустяк, а где проблема, Сейчас лежит себе и щурится на солнце, И знает все само когда-то рассосется.

Василек Цветы, бурьян и колокольня В одном из подмосковных сел. На станцию путем окольным Я шел и вот сюда забрел. Плиты бетонной холод твердый, Две даты стерты от погод: Рожденья – год двадцать четвертый И смерти – сорок первый год. Через минуту солнце канет За окаем, за дальний луг, Мне показалось, что на камне Заметны очертанья букв. Последний луч плиты коснулся, Раздвинув трав сухих пучок, Я увидал и задохнулся: «Мы победили, Василек!» Как было сладостно и больно Тому, кто так воскликнуть смог. И галки взмыли с колокольни, Как будто мой, услышав вздох.

Если жадный кто до славы и до денег, Не теряйте золотое время зря. Есть в лесу один заветный муравейник, Там покои муравьиного царя. Потайной ведет маркетинговый ход В подземелье, где все задом наперед. Где стоит у входа рыжий муравей, И висят кругом дипломы Эм-Би-Эй Припев Муравьиный царь с огромной головой При желании решит вопрос любой. Он любуется на новенький ай-пад И за все имеет маленький откат. Только спросит: «Это вы просили перемен? А какой у вас, простите, ИНН? Вы его мне сообщите по и-мейл Чтобы вас потом никто не поимел». Чтоб добраться до пещеры муравьиной, Надо плюнуть десять раз через порог И копать на три сажени с половиной, А потом еще на два аршина вбок. Там внизу среди светящихся гнилушек Под свисающими комьями земли В окруженьи отвратительных старушек Он бормочет заклинания свои. Припев Выползает очень редко он на свет, Только лишь когда заглючит интернет. И назад в свою подземную подземную страну, Потому что деньги любят тишину. Так что если кто пока еще не в теме, И кому еще пока что не везет. Вы ищите тот заветный муравейник И ищите тот маркетинговый ход! Только помните: когда дождетесь перемен, Никому вы свой не говорите ИНН, И тем более, не надо по и-мейл, Чтобы вас потом никто не поимел.

Ты ушла и выключила солнце За собой, как лампочку простую. И внезапно зашумели сосны, И забилось сердце вхолостую. Грохнул лифт, душа упала в пропасть. Жить осталось менее минуты. Будто кто-то перерезал стропы Даже запасного парашюта. Припев. Где-то зарождается торнадо, Откололся край от континента. Женщина уходит, ей так надо, Мой вопрос, оставив без ответа. Чем же ей мой дом стал неугоден? А ведь было счастье в нем когда-то. Словно время женщина уходит, Женщина ни в чем не виновата. Длилась весь совсем не так уж долго Наша нескончаемая битва. И лежит на зеркале заколка Острая как маленькая бритва. Припев. Вроде бы теперь я на свободе, Вроде, ни о чем не сожалею. Понимаешь, женщина уходит, И уходит жизнь моя за нею. Как в часах песочных истекает, И вот-вот уж скоро дна достигнет. Только в сердце боль не утихает И, наверно, никогда, не стихнет. Припев.

В тонких стаканах давно растаяли льдинки, А в колонках тихо плачет труба. Осторожно, как иглу снимают с пластинки, Прядь волос отведу с твоего лба. Нам сегодня прощаться нескоро. Так открой мне одну из твоих тайн. Дай мне руку, нежней меня нет партнера. Это для нас звучит Summer Time. Будет долго на виниле шипеть иголка Для одной леди и одного профи. Утром ты наденешь мою футболку И пойдешь на кухню варить нам кофе. А потом, холодея всем телом, всей кожей, Подливая в чашки французский коньяк, Ты подумаешь: «Он не сможет, он не сможет, Он не сможет уйти от меня просто так. И дело не в деньгах, которые ты заплатишь, Мы не в силах ничего изменить. Я уйду, и ты заплачешь, заплачешь И поклянешься больше мне не звонить.

Мне до смерти дан На души помин Дедушкин каштан, Бабушкин жасмин. Где-то в горних там Души их живут. На земле каштан И жасмин цветут. Припев Эх, да! Пронеслись года. Вы мои святые, Вы со мной всегда. Дедушкин каштан – Свечи смотрят в синь Белая фата – Бабушкин жасмин. И в дому моем Фото в уголке: Дедушка с конем, Бабушка в платке Припев И каштан в свечах, И жасмина цвет. Здесь они сейчас Словно смерти нет. Где-то над землей, Где-то надо мной. Со своей семьей, Со своей страной. Припев

Солнцем залитые просеки, Золото льется с небес. Двое дела позабросили, Взяли корзинки и в лес. Золото это обманное Падает с неба не зря, Как и любовь эта странная В самом конце сентября. Рыжики прячутся в ельнике Там, где замшелые пни. Ходят по лесу бездельники Ловят последние дни. Ловят последнее, дальнее Бабьего лета тепло. Времечко, ты, беспечальное, Как же ты быстро прошло. И на опушке у просеки Двое в обнимку лежат. Тихие ангелы осени - Листья над ними кружат. Скроют осеннюю тайну их Золотом крыльев своих. Этих двоих неприкаянных, Этих счастливых двоих. Тучей опята на вырубках Манят и радуют глаз. Все это – глупая выдумка, Песня совсем не про нас. Спеют поляны брусничные, Сосны роняют смолу. В общем-то, дело обычное В нашем медвежьем углу.

В тихом городе В тихом моем городе Ни грозы, ни молнии. Все, как в черном омуте, Темень да безмолвие. Днем здесь все, как вымерло: Ни стука, ни грохота. А ночью кикиморы Воют диким хохотом. ПРИПЕВ Не ем я Биг Мак И не веду блог. Я думаю так, Что где-то есть Бог. С Ним не страшна жуть Даже в ночной час. И когда-нибудь Он мне тебя даст. В тихом моем городе Нет ни одной башенки, Чтобы взять все горести Да и вниз бесстрашно бы! В тихом моем городе Мужики все сволочи. Или он гоблины, Или они овощи. ПРИПЕВ Все вокруг поддельное, Все вокруг уродское. Кроме Джона Леннона И кроме Высоцкого. Все здесь такое скучное, И любить здесь некого. Кроме Саши Пушкина И Антона Чехова. ПРИПЕВ В тихом моем городе Низко туман стелется. И для Тебя, Господи, Свеча моя теплится. Дай мне сил прогнать печаль, Дай мне сил не маяться. Дай мне сил не отвечать, Когда насмехаются. ПРИПЕВ

С ЧИСТОГО ЛИСТА Глядим в окно, как вьюжит, Как снег летит на снег, А на двери снаружи Записочка «Нас нет». Нас нет, мы растворились В снегах, как этот лес. Нас нет, есть Божья милость, Сошедшая с небес. Припев. Белым все заметет Сказочный Новый год, Даст нам начать неспроста Все с чистого листа. Прошлое заметет Сказочный Новый год, Счастье вернётся вдруг И больше – без разлук А мы с тобой уверены, Что встретились случайно, А мы с тобою времени Совсем не замечаем. Оно для нас замедлено Каким-то добрым гением, Замедлены мгновения Губ соприкосновений. Припев Мы нежимся в постели И смотрим в полусне, Как снег летит на ели, И снег летит на снег. Мы за двойными окнами Между землей и небом, Закутанные в коконе, Заваленные снегом

Новый век. Новый век пришел, жесток он и суров он. Новый век пришел, а с ним и жизнь другая. Нас уже не напрягают катастрофы, И, вообще, нас ничего не напрягает. Нас в реале могут сбить на тротуаре Мерседесом на шипованной резине. Мы расстреливаем монстров в виртуале, Нас расстреливают монстры в магазине. - Где горит, кого взорвали? Сколько граммов был заряд? - Это, Ваня, в сериале, Завтра утром повторят! - Кто ж там плачет на экране В окровавленном белье? - Это дом взорвали, Ваня, Передай мне оливье. Мы живем по безлимитному тарифу Под завязку, до отвала, до упора. И на полпути к коралловому рифу, Засыпаем под мерцанье монитора. А потом уже во сне или в онлайне Наблюдая, как волной смывает город, Равнодушны, как бараны на закланьи, Безучастны в ожиданьи приговора. - Где горит, кого взорвали? Сколько граммов был заряд? - Это, Ваня, в сериале, Завтра утром повторят! - Кто ж там плачет на экране В окровавленном белье? - Это дом взорвали, Ваня, Передай мне оливье. И на самом крае пропасти бездонной, Накануне несусветного пожара Все отчетливее колокола стоны На одной шестой всего земного шара. Этот колокол на воле иль на зоне И в Москве, и в ледяном колымском крае. Ты не спрашивай, по ком он так трезвонит, Так заходится, что сердце обмирает. - Где горит, кого взорвали? - Снова Ваня заорал. - Это, все уже в реале, И уже не сериал! - Что ж так пусто на экране, И откуда этот дым? - Это нас взорвали, Ваня, Это мы с тобой горим.

Донецким углем и пшеницы колосьями Ты нас одарила, добра и щедра. Отчизна святая, моя Новороссия, Великой России родная сестра Припев Навсегда мы выбрали этот путь. Будет он славою осиян! И нас с него никому не свернуть! Да здравствует Новороссия! На празднике светлом, в минуту ли грозную Всегда будем помнить победы отцов. Ты волей народною заново создана И кровью омыта погибших бойцов. Припев Твои небеса, родники твои чистые Клянемся от всяких невзгод уберечь! И будут всегда нам надежной защитою Славянское братство и русская речь. Припев

Отче Серафиме Отче Серафиме, Праведник земной. Вспомни мое имя И побудь со мной. Сухонькой ладонью Осени крестом. Светом и любовью Мой наполни дом. Отче Серафиме, На землю сойди. Слезы осуши мне, Скорби отведи. Долго ль до унынья? Или до сумы? Отче Серафиме, Святый, вразуми. Нагоняет страху Бесов круговерть. Но твою канавку Им не одолеть. В простенькой оправе Образок у лба… Помолись о здравьи Божьего раба.

От Котельников и до Хамовников Путь паломников. Начиная от Устьинского моста, По святым местам. От "России" осталась разрушенной Яма скучная. И рекламой она разукрашена, Не по-нашему И душа внезапно разденется Догола. И заставят нас вновь надеяться Купола. И впечатаны в небо синее Главки пряничного Василия. И Ивана Великого Сахарная игла. Залюбуемся башней Спасскою Будто сказкою. Зачарованы русскою славою, Златоглавою. Поведут нас усталые ноженьки Прямо к Боженьке По красивейшей в мире дороженьке До Остоженки. И душа внезапно разденется Догола. И заставят нас вновь надеяться Купола. И впечатаны в небо синее Краски пряничного Василия. И Ивана Великого Сахарная игла. А в конце пути за Лужнецкою, за излучиной Обещает нам долю лучшую Колоколенка в шубке беличьей - Новодевичий. И душа внезапно разденется догола, И заставят нас вновь надеяться купола. Снова вспомнится небо синее, Главки пряничного Василия И Ивана Великого сахарная игла.